…Август стоял прямо над моргом,
Август дышал солнцем и морем.
Леонид Филатов.
Наталья Гапанович, 24 года; Людмила Лаптева, 27 лет – бортпроводницы… Юрий Смирнов, бортрадист, 42 года… Егор Симаков, бортмеханик, 34 года… Штурман Николай Щипер, тоже 42… Сергей Петросян, 2й пилот, ему тоже было 42, похоронен на родине, в Армении… Командир корабля, Анатолий Степанович Комаров, 47 лет… Все они – экипаж ТУ-134А. Была одна машина на всех, теперь – общий монумент на Восточном (или Московском) кладбище, куда мы с моим другом Игорем, случается, заходим. За жизненной суетой эти визиты не так уж часты – в этот раз я, например, впервые поклонился Руслану Салею, а ведь пошёл уже пятый год трагедии «Локомотива». И тоже – в авиакатастрофе… В обязательной программе – Пётр Миронович Машеров, тренер Иван Григорьевич Щёкин, Владимир Мулявин, у которого всегда обязательно наливаем по сто… Они теперь соседи – народный хоккеист Беларуси и народный певец, родившийся на Урале, но прославивший республику (тогда ещё) по всему миру. Это не преувеличение – в 70-х Белорусскую ССР знали благодаря «Песнярам» и Ольге Корбут… Владимир Николаевич Рыженков и Виктор Ильич Ливенцев, Ромуальд Иосифович Клим и Татьяна Дмитриевна Самусенко – люди, сделавшие очень много для белорусского спорта… Навещаем Уладзiмiра Караткевiча i Васiля Быкава, других литераторов. Обязательно – актёров и актрис, народных и просто любимых. Конечно, заходим и к родственникам, совсем рядом с экипажем лежит моя сестра Алёна, с которой мы не успели даже познакомиться – я только родился, а её уже не стало… Но в этот ранний августовский вечер мы пришли в первую очередь к ним, везшим по воздушному пути на игру в Минск 36 лет назад любимцев всего, без преувеличения, Узбекистана – команду «Пахтакор». Я заходил сюда во всякий свой визит, но сегодня начал собирать материал к очередному «ретро», для чего захотелось непременно «встретиться» лично, а не через интернет, где можно найти фото мемориала и разного рода информацию. Но я всё же не буду отходить от своей стилистики, а расскажу эту тяжёлую историю через призму своих детских и не только (были ещё потом 2 с лишним года службы в Узбекистане) воспоминаний. А технические моменты и версии катастрофы, унесшей жизни 178ми человек (в двух столкнувшихся самолётах не выжил никто) интересующиеся без проблем сами могут найти в сети – здесь их будет по минимуму. Попробуем перенестись в тот тяжёлый последний месяц лета-79…
…Проснулись с братом, как обычно, рано. Поездка за билетами на очередной матч Чемпионата СССР – ритуал. Как правило, после покупки шли в кино, на какую-нибудь премьеру. Так планировали и в этот раз. На экраны как раз вышел фильм «Расписание на послезавтра», с блистательными Далем и Тереховой в главных ролях, снятый на «Беларусьфильме» и ставший одним из моих любимых, до сих пор — не реже раза в год к нему возвращаюсь. Быть может, только кажется за давностью лет, но уже на подходе к «Динамо» со стороны Володарского появилось какое-то нехорошее предчувствие — у касс было пусто (здесь необходимо отметить, что игры того года и половины следующего проходили на «Тракторе» — «Динамо» реконструировали к Олимпиаде, но билеты можно было приобрести в кассах обоих стадионов). Подойдя вплотную, стало понятно — предчувствие не обмануло, кассы были закрыты, и на одной из них висело маленькое объявление. Нет, там не было ни слова о катастрофе и гибели «Пахтакора» — написали что-то типа «сегодня продажи билетов не будет, матч перенесён». За единственным незанавешенным окошком маняще возвышался столбец программок, выпущенных к матчу. А на аллее стадиона, несмотря на раннее время, было уже довольно многолюдно, мы пошли туда и впервые услышали страшную новость, которая на несколько дней затмила собой всё. Мне совсем недавно исполнилось 10 лет, и все потери и утраты были впереди, это было самое сильное потрясение за недолгую пока жизнь, поэтому врезалось в память сильно. Средства информации, как обычно в те годы, не торопились рассказать о катастрофе, и первые сутки источники у каждого были свои (как и вторые, и третьи…) У меня они были довольно достоверные — наша соседка по лестничной клетке Света не только работала в кассах аэропорта, но и была замужем за сыном знаменитого ветерана-динамовца Александра Ивановича Горбылёва. А с соседями тогда было принято дружить, это в наше «великое» время большинство даже не здоровается. К этим же я постоянно ходил в гости — «на цветной телевизор», единственный тогда в подъезде, да и просто поиграть с их маленьким сыном Лёшкой. Естественно, в кино не пошли, посмотрели этот фильм чуть позже, а потом ещё раз сорок. Поехали домой, Свету или Витю пришлось ждать до вечера — люди работали. Но когда соседка пришла — рассказала всё, что знала сама. Надежд не осталось — слух о столкнувшихся самолётах оказался, увы, правдой. Версии посыпались сразу, в том числе и о косвенной причастности Генерального Секретаря. Но для меня они уже не имели значения — давила горечь от случившегося. К тому же было понятно, что вряд ли мы когда-нибудь узнаем всю правду. В принципе, как я понимаю, так и случилось, до сих пор мы имеем лишь «сплетни в виде версий», как пел Владимир Семёнович, не всегда совпадающие с официальным вердиктом. Ну а признали виновными, конечно, диспетчеров, один из которых чуть ли не впервые работал самостоятельно (он отбыл шесть с лишком лет, а старший товарищ до освобождения не дожил — вынес приговор себе сам и добровольно ушёл из жизни). Впрочем, мы не об этом — мы о «Пахтакоре»…
Крылья памяти. Эдуард Аванесов.
Летят года, но боль не утихает.
Печаль моя взлетела выше гор.
На перелёте птицы погибают.
Погиб и ты в полёте, «Пахтакор».
За горизонт ушли родные лица,
За горизонт земного бытия.
Но «Пахтакор» мне продолжает сниться,
Как будто в том полёте был и я.
Остались в небе ангелы футбола…
И шелест крыл я слышу до сих пор.
Кудесники мяча, факиры гола…
Как я любил тот прежний «Пахтакор».
Я помню вас, ребята, поимённо…
Чтоб честь отдать вам в наши времена,
Произношу коленопреклонённо
С глубокой скорбью ваши имена.
Исчезли в синеве родные лица.
Меж нами грань земного бытия.
Но «Пахтакор» мне продолжает сниться,
Как будто в том полёте был и я.
…А команда в тот год была в порядке, многие (а в Узбекистане — практически все, имел возможность общаться по этому поводу с сотнями местных во время своей 25-месячной термезской «командировки») считают — сильнейшая в истории. Любимчик публики Миша Ан, узбекский кореец, как и Виктор Чуркин с Владимиром Фёдоровым, были кандидатами в сборную Союза. Команда представляла собой сплав опыта (Юрий Загуменных, Александр Корченов, Владимир Макаров, вратарь Сергей Покатилов, Николай Куликов) и молодости (Равиль Агишев, Владимир Сабиров, Шухрат Ишбутаев, Сирожиддин Базаров — самый молодой из погибших, накануне отпраздновавший совершеннолетие и по этой причине отпросившийся с игры дублёров…), с прослойкой игроков среднего футбольного возраста (Алим Аширов, Константин Баканов, те же Ан, Фёдоров и Чуркин). Все эти парни, как оказалось, поднялись в тот день в небо навсегда. С ними были и три человека из штаба команды: тренер Идгай Тазетдинов, администратор Мансур Талибджанов и врач Владимир Чумаков. Из всего состава выжили только не полетевшие этим рейсом тренер Олег Базилевич (он решил навестить семью, и лететь в Минск собирался другими путями) да три игрока — вратарь Александр Яновский (после травмы поигрывал за дубль, с которым и прилетел на сутки раньше) и пара защитников: Туляган Исаков (отбывал ДСК по карточкам и на игру не летел) и Анатолий Могильный. По его словам, в Минск должен был лететь он, а Михаил Ан с травмой — остаться в Ташкенте. Но по каким-то обстоятельствам уже в аэропорту было решено, что Анатолий остаётся, и ребята попросили лететь на освободившемся месте Михаила — по свидетельству очевидцев, пришедшего проводить команду всеобщего любимца уговорили и буквально на руках занесли в самолёт. Все они взлетели навстречу собственной смерти… Несколько дней Федерация футбола совместно с узбекскими коллегами решала, как быть, и в конечном счёте приняли следующее: «Пахтакор» укомплектовать игроками других команд, исключительно по желанию помочь в беде (откликнувшихся было достаточно, об этом чуть ниже) и на 3 сезона освободить «Пахтакор» от вылета из высшей лиги. И уже 23го августа команда вышла на свою первую игру после трагедии — в Ереване, против «Арарата». Результат — 1:3, Валерий Глушаков, приехавший из «Спартака», счёт открыл, но после хозяева трижды огорчили Яновского. А уже 27го, при 50000 своих болельщиков (желающих было раза в 3 больше), возрождённый «Пахтакор» одержал первую победу над одним из лидеров — тбилисским «Динамо». Был тогда слушок, что грузины игру отдали — просто так, без всяких денег и подкупов, чтобы поддержать товарищей по игре. Так ли это — не будем выяснять, в любом случае, если и так, то это, наверное, один из самых благородных «сливов» в истории. А 1го сентября, против «Нефтчи» (ничья — 0:0), вышел на замену и первый наш делегат — Пётр Василевский, который со следующего матча стал стабильно попадать в основу, 6го октября в Куйбышеве (ныне Самара, на всякий случай) забил первый гол в ворота местных «Крыльев», через три дня отдал первый голевой пас (Андрею Якубику, приехавшему из «Динамо» московского), и до конца сезона сыграл 12 матчей, забив 2 мяча и оставив о себе добрую память. Во всяком случае, в 87-89 годах, когда я там служил, многие люди вспоминали Петра Петровича исключительно добрым словом. Как, кстати, и Владимира Борисовича Курнева, отыгравшего в Ташкенте полтора предыдущих сезона, 77/78 гг. А ближе к концу Союза любимцем публики стал Юрий Алексеевич Курбыко — был у меня такой начальник, капитан (тогда) Иманбаев, из местных, так он при любой встрече большой палец вверх — и давай, «о, Юрок, класс, твой тёзка, супер, таких вратарей в Ташкенте ещё не было, клянусь Аллахом», ну и т.д. И даже в чайхане Термеза доводилось беседовать с седобородыми аксакалами на тему выдающейся игры тёзки в воротах «Пахтакора». И это при том, что команда играла тогда в первой лиге… А тот сезон ташкентская команда завершила на 9м месте, на следующий год они остались 15ми, а в 1981м воспользовались льготой, заняв последнее место, но оставшись при этом в «вышке». А в нашем «золотом» случился прорыв — команда едва не добралась до зоны УЕФА, оставшись на высоком 6м месте. Так прошли первые годы после трагедии. Пропущенный же матч в Минске состоялся 26 октября — точным ударом с пенальти победу нашим принёс… тот же Курнев, ещё гол на счету Игоря Гуриновича, итог — 2:1. Был, видел, соперникам аплодировали стоя, «Трактор» плакал. «Пахтакор» тогда вообще, без всякого пафоса, стал для всего Союза любимым ребёнком. А имена погибших остались в памяти надолго, ими названы улицы в Узбекистане, на месте падения ТУ-134А установлен памятник, с белым лебедем и футбольным мячом на чёрных плитах, проводятся турниры памяти погибших футболистов. На Боткинском кладбище Ташкента, где нашли последний приют останки большинства игроков (хотя какие там останки — одна земля с места гибели да «цинкачи»), воздвигнут мемориал. Михаила Ана похоронили под Ташкентом, Николая Куликова — в Калужской области, а Юрия Загуменных, человека непростой футбольной судьбы, игравшего в футбол будучи инвалидом второй группы по позвоночнику — в Ленинграде… 36 лет прошло, но на Боткинском почти всегда — люди, боль утраты после крупнейшей авиакатастрофы в истории Советского Союза не утихает. А в первые сезоны после трагедии практически все команды, приезжавшие на игры в Ташкент, обязательно приходили туда с цветами. Там же, в Узбекистане, мне впервые довелось услышать одну историю, которая случилась в самом начале того же 79го. В начале «предсезонки» «Пахтакор» летел на спарринг с венгерским клубом, и на подлёте к Москве самолёт вдруг затрясло, создалась аварийная ситуация, пассажиры были сильно испуганы, но пилоту удалось избежать самого худшего и посадить машину. Тот случай здорово врезался в сознание пережившим его пассажирам, а оставшийся в живых Анатолий Могильный в интервью говорил о некоем предзнаменовании. Тут уж воля каждого, верить в судьбу или нет, но это было. Кстати, о судьбе — много лет спустя в Минск же так и не долетела ещё одна команда, только хоккейная… А Анатолий Могильный, со слов экс-председателя общества «Пахтакор» Розы Рафиковой, ещё долго не мог прийти в себя и всё твердил, что Миша Ан погиб вместо него… Возможно, этот рассказ получился сумбурным, но знаете — начав его, я понял, что детская память зацепилась за эту тему прочно, мне почти не пришлось заглядывать в какие-то источники, разве что для уточнения дат и имён. Если кто ждал от меня больше технических моментов, росписи катастрофы по минутам и т.д. — простите, но это всё легко доступно в интернете, как и попытка реконструкции событий в российском фильме 2009го года «Тайна гибели «Пахтакора», легко находимом на «ютубе». Моя же тема, как обычно — рассказ о событиях сквозь «увеличительное стекло» собственных впечатлений и воспоминаний. А ещё — память, и это главное. Может быть, кто-то из молодёжи впервые узнает об этой тяжёлой странице нашего футбола, люди моего поколения — оживят в памяти события жаркого августа 1979го года. И все вместе будем помнить… Светлая память футболистам, тренерам и всем погибшим в авиакатастрофе над Днепродзержинском…
Ю.Францкевич, август — декабрь 2015 года.
